6 октября (23 сентября по старому стилю) - день памяти Святителя Иннокентия Вениаминова (1797–1879), великого миссионера, апостола Америки и Сибири, митрополита Московского и Коломенского. Жизненный путь святителя был непрерывным и тяжким трудным подвигом: из своих неполных 82 лет жизни 45 лет он провел в пути, проповедуя слово Божие народам Крайнего Севера нашей страны и Аляски и Алеутских островов. Туда он принес и культуру, и просвещение, и образование. И там он был подлинным выразителем той великой, широкой русской души, которая способна принять всех и всем послужить своим щедрым сердцем.
Давайте вместе прочтем отрывок из книги Издательства Сретенского монастыря "Быть полезным Отечеству: Сборник писем" святителя Иннокентия Вениаминова.
Письма к митрополиту Филарету Дроздову.
"Высокопреосвященнейший Владыко, милостивейший архипастырь и отец!
Путешествие мое по Азии, начавшееся с 31 августа 1846 года (не считая морских плаваний), слава Богу, кончилось благополучно; 5 июля 1847 года я возвратился в Аян, где остаюсь в ожидании отхода судна. Ныне привелось мне проехать лишних две с половиною тысячи верст, частию оттого, что Камчатская епархия, в сравнении с 1843 годом, сделалась обширнее: пределы ее к юго-западу от Охотска касаются китайских границ; частию оттого, что я опасался ехать из Охотска прямо в Аян: ибо время было позднее, а ехать надобно было большею частию по реке Maе; и оттого я ехал обыкновенно Охотскою дорогою, почти до самого Якутска; оставалось только 140 верст. Оттуда поворотили мы на новоустроенную Компанией Аянскую дорогу, которая со временем гораздо будет лучше, чем Охотская. О летней же дороге из Аяна в Якутск и говорить нечего; вместо 30 или 35 дней верховой езды, как это было из Охотска, ныне из Аяна надобно проехать только 250 верст, по расчищенной дороге, не более как в 6 дней и потом сесть в лодку и плыть даже до самого Якутска. Очень желательно, чтобы казна обратила внимание на Аян и Аянскую дорогу и станции с Охотской дороги перенесла на оную.
Из Охотска мы выехали 26 марта и в Аян пpиехали 5 мая. Весенняя распутица заставила меня бросить повозку и ехать на простых дровнях, с зонтом из парусины, и ехать и на лошадях, и на оленях, и на собаках (в одном месте клад везли на быках). Я боялся, что глаза мои сделаются хуже от яркого света солнечного, отражающегося от снега; но — благодарение Господу! — я не пострадал от этого нисколько; a все неприятности и беспокойства, какие приходилось испытать, уже забыты, и я опять готов ехать; и точно, если Господу будет угодно, я не отказываюсь и еще сделать третье путешествие.
По прибытии в Аян открылся случай побывать и в новоотчисленном от Иркутской епархии крае Удском. И я этим случаем воспользовался. 6 июня отправился я со всею свитою моею в байдарке; 17-го прибыли мы в устье реки Уды, а 19-го прибыли в самое Удское, отстоящее от устья в 90 верстах. Здесь Господь помог мне и еще совершить освящение новосозданного храма (это было уже в четвертый раз в нынешнее мое путешествие); 26-го числа выехали из устья реки Уды, в байдарках и лодках, и 5 июля прибыли в Аян.
Неутешительно состояние удских жителей, и духовное, и внешнее. Склонность к пьянству до того сильна в крестьянах и поселенцах, что и прогонные деньги, полученные от меня с особенным увещанием употребить их в пользу свою и своих голодающих семейств, почти все употребили на вино.
Одно утешает меня относительно удских прихожан, что число крестьян и поселенцев не велико и большую часть составляют тунгусы, которые так же добры, как и их собратия, живущие между Гижигою и Охотском.
Свет Евангелия начинает распространяться с нашей стороны и за пределы китайской границы (впрочем, без всякого моего содействия). Удский священник, во время своих поездок по приходу, имеет случай видеться, на урочище Бурукан, с нигидальцами и другими инородцами, живущими в пределах Китайской империи, которые приходят за промыслами и торговлею. При всяком свидании священник беседовал с ними о спасении души, и беседы его, при содействии Божием, не остались без плода: в 1845 году (когда Удская церковь была уже причислена к Камчатской епархии) окрестилось из них 9 человек, в 1846-м — 3 человека. Один из них показал редкое усердие к принятию святого крещения.
Посильные действия и труды наших миссионеров Господь благословляет видимыми успехами. В 1845 и половине 1846 года окрещено более тысячи человек. В том числе более ста чукчей азиатских (в Анадырске). Самое большое число обращено в Квихпакской миссии (298 душ), и осталось много оглашенных. 199 человек приобретено нушегакским миссионером, который, впрочем, за болезнью переведен в Кадьяк, и место его остается праздным. Кенайский миссионер, от которого еще не получено официальных донесений (иеромонах Николай, взятый мною из Вифании), ревностно подвизается на своем поприще и в первые свои поездки окрестил кенайцев более 200 человек и миропомазал 75. Прибытие в Ситху священника, вместо иеромонаха Мисаила, дало возможность тамошнему священнику Петру Литвинцеву (переведенному из Кадьяка) заняться беседами с колошами; и вследствие сего окрестились нынешнею весною 36 человек, и многие женщины, как пишет священник, неотступно просят о крещении. Церковь, для них устрояемая вне крепости, приходит к окончанию. При этом колоши показывают свое усердие, помогая в доставке леса и прочее. Это меня очень радует, ибо на построение особой для них церкви они долго не соглашались; и потому я не надеялся, чтобы они стали помогать при устроении церкви. Итак, по милости Божией, я надеюсь и еще совершить освящение нового храма вскоре по возвращении моем в Ситху, которое, полагаю, будет около 26 августа. Из Аяна намерены мы отправиться 24 июля.
Поручая себя молитвам Вашего Высокопреосвященства, имею честь быть с сыновнею преданностью и любовью Вашего Высокопреосвященства, милостивейшего архипастыря и отца, нижайший послушник
Иннокентий, епископ Камчатский, Аянский порт, июля 22 дня 1847 года".
"Высокопреосвященнейший Владыко, милостивейший архипастырь и отец!
Посланный мною в 1850 году на Курильские острова иеромонах Сергий ныне возвратился оттуда и донес мне, между прочим, что Всеблагий Господь, во утешение курильцев, а паче во утверждение веры сего малейшего стада Своего (всех курильцев не более 60 душ обоего пола) благоволил явить им видимое знамение силы Креста и благословения Церкви. На том острове, где зимовал иеромонах, нет речки (и нет постоянных жителей), и водою обыкновенно пользуются проезжие из находящегося там озера; а в этом озере столько разных букашек и насекомых, что воду из него нельзя было употреблять иначе, как процеживая сквозь что-нибудь. Так было до 6 января сего 1851 года. В этот день было совершено в нем освящение воды, по чиноположению; и с того самого часа в озере вдруг не стало ни одного насекомого. Так было во все остальное время прожития их на том острове до 21 мая и при вторичном их пребывании на нем, на обратном пути с 8-го острова на Шумшу 2 июля.
Зимовать на том острове иеромонаха и бывших с ним заставили бурные осенние ветры. И так как на этом острове, и особенно зимою, нет ни птицы, ни зверя и ни рыбы около него, то иеромонах с причетником своим, не имея возможности взять с собою с острова Шумшу запаса более 6 пудов муки, последние два месяца принуждены были питаться почти одними кореньями трав. А курильцы всю зиму питались почти одною морскою капустою с небольшим количеством жира. Такой роскошный стол у них зимою нередко бывает. И после того удивительно ли, что они уменьшаются? А помочь им почти нельзя. О курильцах иеромонах отзывается, что они вообще очень усердны к молитве, с охотою и радостию исполняли все, что от них требовалось Церковью. Нравственность их не худа. Охотно и со вниманием слушали они книги, которые им читал иеромонах по вечерам, часто сами просили его о том. За посещение их священником остались очень благодарны.
Поручая себя молитвам Вашего Высокопреосвященства, имею честь быть с сыновнею преданностью и любовью Вашего Высокопреосвященства, милостивейшего архипастыря и отца, нижайший послушник
Иннокентий, епископ Камчатский, Аянский порт, ноября 30 дня 1851 года".
(По материалам: http://www.pravoslavie.ru/97578.html)